Dragon's clan

Аркаим был открыт летом 1987 года, уже в 1991 году территория памятника была объявлена заповедной (в статусе филиала Ильменского заповедника).

Об Аркаиме снят кинофильм (правда, французами). С докладами об Аркаиме выступают ученые на серьезных и представительных конференциях. Вышла первая книга - Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия. - Челябинск, 1995. К сожалению, тираж до обидного мал: можно себе представить, как скоро разойдется пятитысячный тираж, если каждое лето Аркаим принимает по три-четыре тысячи посетителей.

Ну да ладно - тираж: до обидного мало смогли сообщить читателям ученые. Не решусь ни в чем их упрекнуть: внезапный прорыв сквозь немыслимую толщу веков в неведомый и неожиданно сложно устроенный мир побуждает к сенсациям журналистов, но серьезных исследователей заставляет быть осторожными в суждениях.

А между тем общественное мнение таково: ведь, в сущности, все мы стали свидетелями редчайшего чуда! Причем, не в какой-нибудь экзотической Микронезии, не среди библейских камней Ближнего Востока, не в полной загадок южноамериканской сельве, а прямо-таки дома, под боком, в Челябинской области открылась «Страна городов» - остаток одной из древнейших цивилизаций человечества: оригинальные, ни на что привычное не похожие строения, мощные стены, сложные оборонительные конструкции, плавильные печи, ремесленные мастерские, четкая система коммуникаций…

Теперь уже признано: здесь прародина древних ариев, которую ученые так долго искали на обширной территории от придунайских степей до Прииртышья; здесь произошло на грани III - II тысячелетий до н.э. давно уж «вычисленное» лингвистами разделение ариев на две ветви - индоиранскую и иранскую…

Некоторые ученые готовы объявить эти места родиной Заратуштры, создателя священных гимнов «Авесты», столь же легендарного, как Будда или Магомет.

В любом случае, южно-уральская находка археологов граничит с чудом. Ведь это же одно из тех открытий, которые понуждают ученых заново пересматривать десятилетиями - если только не веками - выстроенную систему взглядов на обширную и мировоззренчески важную область исследований.

Явление Аркаима заставило историков изменить представления о бронзовом веке на территории Урало-Казахстанских степей. Теперь выходило так, что они не были задворками мира, вступавшего в эпоху цивилизации: высокий уровень развития металлургии обеспечивал этому региону весьма заметное место в культурном пространстве, протянувшемся от Средиземноморья до нынешнего Казахстана и Средней Азии.

И некоторые однотипные металлические предметы чудесной выделки, находимые то где-нибудь на побережье Эгейского моря, то на Южном Урале и свидетельствующие о протяженности культурных связей, оказывается, кочевали караванными путями не «оттуда сюда», как всегда считалось, а «отсюда туда»…

Очевидно, излишне доказывать, что правильное представление о направленности таких потоков важно не только для удовлетворения местно-патриотических амбиций. Открытия подобного уровня совершаются действительно редко.

Стоит предположить, что такие открытия не бывают случайными, что само время работает на них - будто ожидание накапливается в людях к должному сроку. Иначе как объяснить сам факт явления и спасения Аркаима? Ведь он прекрасно виден на аэрофотоснимках, сделанных намного раньше года открытия. Потом уж высказывалось предположение, что взгляды специалистов как бы отводила сама отличная сохранность древнейшего памятника: казалось, что столь четкие геометрические формы должны иметь сугубо современное происхождение. Какое? В нашей сверхзасекреченной стране задавать подобные деликатные вопросы было как-то не принято.

Чудом представляется и спасение Аркаима - случай такого рода едва ли еще где-нибудь отмечен за всю советскую историю. Ведь памятник был обречен - так о нем и говорили средства массовой информации. Он оказался в зоне затопления строящегося водохранилища. Мало того, что к моменту, когда его обнаружили археологи, в самых высоких кабинетах уже были подписаны соответствующие чертежи и распоряжения, - уже вовсю шли строительные работы, уже были затрачены немалые деньги. Уже была возведена подпорная дамба; оставалось лишь засыпать короткую перемычку - и вешние воды не оставили бы от Аркаима ни следа. Счет шел на месяцы, если не на недели, и казалось, что нет в мире силы, способной затормозить тяжеловесный маховик «планового хозяйства»…

Чудо, однако, было рукотворным. Многие еще помнят, как поднялись в защиту «уральской Трои» (сравнение, как выяснилось, лестное скорее для Трои) ученые, журналисты, творческая интеллигенция.

Борьба за спасение Аркаима совпала по времени с крестовым походом общественности против чиновно-бюрократического произвола советской системы, система дышала на ладан - это и помогло.

Вот какие письма приходили тогда в редакцию газеты «Наука Урала» - в ту пору она была свердловским штабом кампании по спасению памятника:

«Уральское отделение Академии наук должно поставить вопрос решительно, вплоть до выхода из состава АН, в случае, если Аркаим не будет защищен».

«До каких пор чиновники будут решать, что нужно народу, а что нет. Минводхозу Аркаим не нужен. Он нужен нам».

«Если Аркаим не будет спасен, идея социализма для меня падет окончательно».

Идея пала, но Аркаим остался…

Будем все-таки справедливы: в упомянутом сборнике «Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия» собрана достаточно богатая информация - и о самом памятнике, каким он открылся археологам, поднявшим многовековые пласты почв, и о собранных во время раскопок предметах материальной культуры, и об окрестных древних городищах (их много в Аркаимской долине - протоиранской «Стране городов»), и о физико-географических условиях заповедной зоны, и о своеобразии тамошней растительности (тоже, между прочим, предмет, достойный удивления), и даже об истории и быте живших в округе казаков.

Однако чем внимательнее вчитываешься в тексты собранных здесь статей, тем больше ощущаешь как бы дыхание еще не раскрытых тайн, тем больше понимаешь, что не только скудостью сведений, просочившихся сквозь толщи тысячелетий, объясняется некий ореол мистики, который окружает древнее городище в южно-уральской степи.

Вот что, к примеру, пишет об Аркаиме доктор географических наук И.В. Иванов:

«Это город-крепость, город-мастерская литейщиков, где производилась бронза, это город-храм и обсерватория, где, вероятно, проводились сложные для того времени астрономические наблюдения. Последнее требует еще более веских доказательств и обоснований».

Насчет обсерватории - это ведь не умозрительное предположение. В течение двух полевых сезонов (1990 и 1991 годов) на Аркаиме проводил изыскания астроархеолог Константин Константинович Быструшкин. Частично они вписывались в общий план археологических работ - позволяли уточнять некоторые детали в полевых документах раскопов, а частично отвечали направленности собственных научных интересов исследователя.

Предварительные результаты наблюдений и измерений были им обобщены и доложены на весьма авторитетных собраниях специалистов: на астрономическом семинаре в Пулковской обсерватории, в ленинградском филиале Института истории естествознания и техники, в Институте теоретической астрономии, в Астрономо-Геодезическом обществе, а также в Институте имени П.К. Штернберга в Москве и в Свердловской обсерватории. Во всех случаях итоги работы К.К. Быструшкина астрономы приняли с большим интересом и оценили весьма положительно.

А каковы главные итоги? Прежде чем сказать об этом, приведу слова ученого, которому по праву принадлежит честь первооткрытия памятника, - археолога Геннадия Борисовича Здановича:

«…Я представляю себе Аркаим как ярчайший пример синкретизма первобытности, слитности и нерасчлененности самых различных начал. Это одновременно и крепость, и храм, и ремесленный центр, и жилой поселок».

Так вот, К.К. Быструшкин не оспаривает этой аттестации, но добавляет к ней еще один немаловажный штрих:

[!] Аркаим, по его мнению, помимо прочего, еще и пригоризонтная обсерватория предельного класса точности, сама сложная из всех ныне известных человечеству.

В этом отношении он сопоставим со Стоунхенджем – знаменитым мегалитическим сооружением на Солсберийской равнине в южной Англии, в котором еще в середине XVIII века была угадана древнейшая обсерватория; правда, эта догадка получила вполне убедительную аргументацию и широкое признание лишь двести лет спустя.

Но только Аркаим оказался сложней Стоунхенджа…

И еще одна подробность: археологи оценивают возраст Аркаима в 3.800-3.600 лет; К.К. Быструшкин, опираясь на свою методику, увеличивает его еще на целую тысячу лет.

Памятник высочайшей культуры, имеющий возраст 4.800 лет. Четыре тысячи восемьсот лет…

По материалам своих изысканий К.К. Быструшкин написал обстоятельную монографию - тема того заслуживает, - однако она пока еще не увидела свет. Мы попросили Константина Константиновича рассказать о своем невероятном открытии на страницах «Урала» - его статья публикуется ниже.

Учитывая, однако, что литература об Аркаиме, особенно популярная, доступная неспециалистам, еще не богата, и многие читатели, если только они вообще слышали об уникальном памятнике, весьма смутно представляют себе его конструкцию, да и специальная методика, которую использовал ученый в своих изысканиях, весьма далека от круга наших обыденных представлений, - мы, с согласия автора, решили сопроводить публикацию хотя бы самыми необходимыми комментариями.
Конструкции

В раскопах Аркаима не нашли драгоценностей, шедевров древнего искусства, неизвестной письменности, атомного реактора или космического корабля. Только черепки битой керамической посуды, кости домашних и диких животных, редкие каменные орудия и очень редкие - бронзовые. Но даже и этих обычных вещей на Аркаиме очень мало. Коллекция «артефактов» настолько бедна и невыразительна, что из нее не удается сделать приличествующую случаю музейную экспозицию.

Теперь, через восемь лет после открытия, совершенно понятно, что главной ценностью потревоженных руин была и, видимо, останется КОНСТРУКЦИЯ сооружения.

Исследование плана конструкции обнаружило в ней сложную и точную геометрию.

Измерениям на Аркаиме подвергался так называемый рельеф материка - то, что можно считать фундаментом всего сооружения. Впрочем, фундамента - в строгом значении этого слова - там нет вообще: конструкция держалась на столбовых опорах и срубах.

Однако и такая технология строительства предполагает «нулевой цикл», то есть выемку котлована для помещений и формирование бровок как основы будущих стен. Вот эти стенные бровки и измерялись: ведь именно они создают весь рисунок плана сооружения и являются самым заметным и ярким результатом раскопок в натуре.

Стеновые фундаменты, как правило, сопряжены с рядами опорных столбов - в раскопе они представлены столбовыми ямами.

Чтобы представить себе раскоп в целом, к этим бровкам и ямам следует прибавить ямы и колодцы в средней части существовавших здесь когда-то помещений и рвы по обводу крупных частей сооружения. Вот, собственно, и все. Другие элементы огромной конструкции были почти полностью уничтожены сначала пожаром, потом водой, ветрами, самим временем…

Разумеется, рельеф материка дает лишь отдаленное представление о конструкции в целом.

Сооружение развивалось в высоту, имело сплошные стены и потолок, галереи, мостовые, надстройки второго этажа и высокие деревянные башни. Реконструкция деталей объема уже начата, и, надо думать, ее результаты будут интересными и впечатляющими…

Собственно, археологи уже сегодня имеют достаточно полное представление о том, каким было поселение в долине Аркаим в пору своего расцвета, и результаты действительно впечатляют.

Прежде всего, нужно подчеркнуть, что это крупное сооружение было не конгломератом разрозненных объектов, а цельной конструкцией. Общая площадь его составляет около 20 тысяч квадратных метров, а план поселения выглядит так: два вписанных одно в другое кольца мощных оборонительных стен (внешняя обведена рвом глубиной 1,5-2,5 метра), две кольцевые улицы жилищ, припавших изнутри к этим стенам, а в геометрическом центре колец - площадка в форме слегка сплюснутого круга диаметром 25-27 метров, тщательно выровненная, утрамбованная и, может быть, даже укрепленная каким-то цементирующим раствором. Диаметр внешней стены - около 150 метров при толщине в основании 4-5 метров. Возведена она была из бревенчатых клетей, забитых грунтом с добавлением извести, а снаружи облицована сырцовыми блоками, начиная со дна рва и до верхнего среза - в общей сложности 5-6 метров. Внутренней стеной была обнесена, видимо, цитадель - диаметром около 85 метров. Толщина этой стены была поменьше - 3-4 метра, а высота, скорее всего, побольше, чем наружной. Была она строго вертикальной и снаружи - по бревенчатой облицовке - обмазана глиной.

Кольца жилищ были разделены на сектора радиальными стенами - в плане они подобны спицам колеса. Стены эти были общими для каждых двух соседних помещений. Возле внешней стены было, как установлено геофизическими исследованиями, 35 жилищ, возле внутренней 25, но пока что раскопано из них 29: 17 во внешнем кольце и 12 во внутреннем.

Добавьте ко всему этому достаточно сложную и продуманную внутреннюю планировку жилищ и кольцевых улиц, хитроумную ловушку для уничтожения непрошеных гостей на разъеме внешней оборонительной стены и другие фортификационные сооружения, рациональную систему ливневой канализации; даже цвета использовавшихся древними аркаимцами облицовочных материалов были функционально и эстетически значимыми.

Теперь - даже на основании столь скупого словесного эскиза - вы можете сами судить, сколь упорядоченная, разумно организованная жизнь большого сообщества людей протекала когда-то внутри этих стен.

Однако очевидная сложность социальной организации людей, выстроивших для себя тысячелетия назад такое чудо инженерно-строительного искусства, - это далеко не все, что обнаруживает взгляд специалиста, созерцающего сегодня контуры древнего протогорода: сама геометрия постройки таит в себе загадки.

Почему - круг? Связано ли это с символическим характером мышления древних? Если да, то о чем говорит эта символика, кому и зачем адресовано заключенное в ней сообщение?

Вот какие, в частности, ассоциации вызвал план Аркаима у его первых исследователей Г.Б. Здановича и И.М. Батаниной (цитирую челябинский сборник):

«Такая планировка близка принципу Мандалы - одного из основных сакральных символов буддийской философии. Само слово «мандала» переводится как «круг», «диск», «круговой». В «Ригведе», где оно впервые встречается, слово имеет множество значений: «колесо», «кольцо», «страна», «пространство», «общество», «собрание»…

Универсальна интерпретация Мандалы как модели Вселенной, «карты космоса», при этом Вселенная моделируется и изображается в плане с помощью круга, квадрата или их сочетания.

Аркаим и его жилища, где стена одного дома является стеной другого, вероятно, отражают «круг времени», в котором каждая единица определяется предыдущей и определяет последующую».

И далее формулируется более широкое обобщение, которое читатель вправе воспринять как методологический принцип, как ключ к самой главной загадке Аркаима:

«В «Стране городов» поражает не богатство материальной культуры - поражает ее удивительная духовность. Это особый мир, где духовностью насыщено все - от поселенческой и погребальной архитектуры до скульптурных изображений, выполненных из камня»…

Вот в этом ключе и развертывается исследование К.К. Быструшкина.

… Но именно рельеф материка обнаруживает яркую, точную и сложную геометрию. Нет никаких сомнений в том, что здесь мы имеем дело с результатами предварительного проектирования, который был вынесен строителями в натуру.

Не может быть и речи о том, что Аркаим строился в несколько этапов, по мере необходимости, когда к уже готовой части пристраиваются новые кварталы. Нет, он строился разом, и ясно, что проектным работам предшествовали тщательные проектные изыскания в плане инженерной гидрогеологии и свойств грунтов. Бесспорно, заранее были подробно вычислены объемы земляных работ и необходимой для строительства древесины (тысячи стволов хвойных и лиственных деревьев!).

Аркаим - сооружение не просто сложное, но даже изощренно сложное.

Между тем назначение и функции его вовсе не очевидны. И только когда в его плане обнаруживается четкая геометрия, появляется надежда буквально вычислить замысел строителей.

Направление поиска подсказывается неожиданно точным совпадением некоторых важных элементов геометрии и размеров Аркаима с соответствующими параметрами Стоунхенджа.

Во всех археологических публикациях об Аркаиме называется диаметр кольцевой стены цитадели Аркаима - 85 метров.

[!] Но это несколько округленно. Если же его измерить с той точностью, которая необходима для астрономических наблюдений, то получается не идеально правильное кольцо, имеющее радиусы 40 и 43,2 метра. Между тем радиус кольца «лунок Обри» в Стоунхендже тоже 43,2 метра.

[!] Оба памятника расположены практически на одной географической широте.

[!] Оба - в середине чашеобразной долины с рельефным горизонтом.

И это далеко не все: чем детальнее сопоставляешь оба памятника, тем больше обнаруживается в них точно совпадающих деталей.

Сопоставление между Стоунхенджем и Аркаимом может показаться вам неожиданным: как-никак их разделяет протяженность всей Европы, 4 тысячи километров - расстояние неблизкое и для нынешних средств сообщения. И немалый временной интервал: если согласиться с традиционными представлениями, то между ними лежит целое тысячелетие.

С географией ничего не поделаешь, но хронология - другое дело. В конце концов, ее точность во многом зависит от метода исследования.
Возраст Аркаима

В знаменитой книге Дж. Хокинса и Дж. Уайта «Разгадка тайны Стоунхенджа» (Лондон, 1966; Москва, 1973 и 1984) возраст «первой очереди» памятника - Стоунхенджа-I, как говорят исследователи, - определен в 4 тысячи лет (точнее говоря, его создание отнесено к XIX веку до н.э. плюс-минус 100 лет).

Но это не единственное мнение.

При использовании классических методов археологии - на основании аналогий - Стоунхендж получается несколько моложе, о чем говорят и сами авторы названной книги:

«На некоторых из сарсеновых камней Аткинсон обнаружил в общей сложности тридцать с лишним изображений бронзовых топоров и одно изображение, по-видимому, кинжала в ножнах того типа, который употреблялся в Микенах именно в эпоху, установленную предварительной оценкой, - в 1.600-1.500 годах до н.э.»

Выходит, его возраст сегодня где-то около 3500-3600 лет?

Поясним для наиболее дотошного читателя, что Ричард Аткинсон - это главный среди английских археологов знаток Стоунхенджа; он долго и упорно противился попыткам применить к объяснению загадок памятника методы астрономии, но, в конце концов, стал горячим энтузиастом астроархеологии. Ну а сарсеновые камни - это мегалиты, обрамляющие кольцевым «частоколом» центральные сооружения Стоунхенджа.

Тем же, кстати, методом определялся и возраст Синташты –

«по находкам дисковидных псалий микенского типа, медных наконечников копий с несомкнутой втулкой, каменных черешковых наконечников стрел, пастовых бородавчатых бусин и других вещей»,

как сообщают авторы монографии о Синташте, которые сами эту работу и проделали (В.Ф. Геннинг, Г.Б. Зданович и В.В. Геннинг). Тем же методом - и с тем же результатом: XVII - XV века до н.э. А возраст Аркаима этим традиционным методом оценивается в 37-38 веков.

И снова необходимое пояснение: Синташта - это название памятника, расположенного на берегу одноименной речки в относительной близости от Аркаима. Открыт он был полутора десятилетиями раньше и в два приема - сразу и десятилетие спустя - основательно изучен.

Однако, во-первых, он сохранился гораздо хуже, чем Аркаим; во-вторых, он достаточно заметно выбивался из системы известных в ту пору археологических памятников Южного Урала, и его значение было неясно.

Открытие Аркаима послужило как бы толчком для объединения многих разрозненных и даже загадочных фактов в некую убедительную цепь, в научный обиход вошло понятие синташтинско-аркаимской культуры. Археологические находки, сделанные в Синташте, используются сейчас в качестве эталонов для выделения этой культуры, а ее очагом признана «Страна городов».

Применение методов радиоактивного анализа «состарило» Стоунхендж на тысячу лет. Теперь «лунки Обри», относящиеся к этапу «Стоунхендж-I» (те самые, радиус кольца которых равен 43,2 метра), датируются XXVIII веком до н.э.

[!] На Аркаиме и сопряженных с ним памятниках радиоуглеродный анализ делали не менее трех раз, используя при этом десятки проб. В большинстве случаев получается, что Аркаим - ровесник Стоунхенджа или даже старше его.

Если у кого есть что добавить- делимся своими знаниями.

Археоастрономия, наука экзотическая и редкая, а обсерватория Аркаима не так важна, чтобы возводить ее в ранг мировых культурных достижений – обсерватории в древности были обычны и многочисленны. Широкой общественности неинтересно знать интимные подробности восходов и заходов Солнца и Луны на горизонте маленькой уютной долины в глухой азиатской степи. А судьба незадачливого исследователя аркаимовских восходов и заходов должна волновать, прежде всего, его самого. Но вот незадача: на Аркаиме обнаружились и другие странные и даже экстраординарные свойства. Там есть геометрия, математика, геодезия, метрология, анатомия, календари, космология и прочая мифология. Вот эти-то свойства скромных руин в Брединском районе Челябинской области и имеют общеисторическую, общекультурную и даже общечеловеческую ценность. Уже десять лет они не дают покоя и занимают все время, все силы и являются предметом настоящего исследования, а их описание составляет содержание этой и еще целого ряда книг, на публикацию которых автор хотел бы рассчитывать не в очень отдаленном будущем. В одной, даже большой и сложной книге такой материал разместить невозможно.

Археологи, разумеется, имеют свое представление об открытой ими петровско-синташтинской культуре. Все, кто имеет к этому предмету отношение, уже высказали свое авторитетное мнение. Их мнения опубликованы, и желающие могут узнать научную точку зрения из первоисточников. Переводя на популярный язык эти трудночитаемые тексты, их содержание можно коротко пересказать следующим образом. "Аркаим", "Синташта" и еще около двух десятков объектов, найденных на юге Челябинской области, признаны единой археологической культурой эпохи Средней Бронзы, т.е. они создавались в одно короткое время (около 200 лет) и одним народом.

Называется эта культура по-разному: петровско-синташтинская, синташтинская (синташта), протогородская цивилизация Южного Урала, Страна Городов. Никаких сведений нет о культуре, предшествующей петровско-синташтинской на этой территории. Т.е. создается впечатление, что Южное Зауралье до этого было необитаемо – встречаются разрозненные и малочисленные следы охотничьих групп, забредавших в эти глухие районы, что следует признать странным, поскольку в ресурсном отношении и в пригодности для жизни эти места уникальны. После синташтинской культуры в Урало-Казахстанских степях и в соседней лесостепи жизнь кипела ключом – здесь обитали племена знаменитой Андроновской культурно-исторической общности (КИО) – оседлые ираноязычные животноводы и земледельцы. Время Финальной Бронзы. В Раннем Железном Веке (РЖВ) их сменили кочевые ираноязычные сарматы-савроматы.

Памятники синташтинской культуры образуют территориальные комплексы, состоящие из "городищ" и связанных с ними могильников. Можно было бы сказать проще: из городов и городских кладбищ, но это создает ложный образ, поскольку "городища" совсем не города, а могильники не совсем кладбища. Городищами называются укрепленные поселения, на которых "укреплениями" считаются рвы и валы круговой и прямоугольной планировки. Внутри такого укрепления могут быть устроены даже несколько помещений – жилищ. В укреплениях временно укрывались от врагов или иной опасности. Развитие идеи укрепления приводит в более поздние времена к замку или крепости. В синташтинских городищах обнаруживаются наружные рвы и толстые высокие стены из дерева и грунта, а в отдельных случаях облицованные камнем-плитняком. Археологические реконструкции рисуют картины сложных фортификаций, что создает впечатление средневековой крепости. От кого могли обороняться жители Страны Городов, кто им мог реально угрожать? Удивительно, но до сих пор никаких археологических следов носителей такой угрозы или результатов столкновений с ними не обнаружено. Ни вблизи, ни вдалеке. Образ городища-крепости столь навязчив, что и содержание могильников трактуется часто и с этой точки зрения. Обнаруженные в могилах следы колесниц описываются в боевой терминологии. Сами колесницы называются боевыми, а останки людей около них воинами-колесничими, хотя оружия и военного снаряжения при них нет или почти нет.

Синташтинцев считают пришлым населением, а их городища-крепости – защитой от местного населения. Но оно, это местное население, археологически себя никак не проявляет. Его просто нет. Как нет и сельского населения самой синташтинской культуры. До сих пор не найдены "селища" (неукрепленные поселения), современные городищам и связанные с ними хозяйственными отношениями.

Синташтинская культура открыта археологами совсем недавно. До нее эпоха Бронзы Южного Зауралья представлялась в основном Андроновской КИО. Известны сотни "селищ" и могильников этого времени, а вот "городищ" среди них нет. Городища появляются позже, севернее (в бассейне Исети), когда в степи начинается господство воинственных кочевников и их оседлым северным соседям есть нужда защищать свое имущество и жизнь. Тут все нормально и понятно. Зачем все же нужны крепости в синташтинской культуре? Нужно отметить, что,первые городища Средней Бронзы были найдены не в Челябинской области, а значительно восточнее, в Петропавловском Приишимье – прямоугольном городище у села Петровка. Отсюда "петровская" культура, даже "петровско-синташтинская". Термины еще не устоялись, поскольку исследовательский процесс далек от завершения.

Уральские археологи вышли на Синташту ретроспективно, т.е. обремененные представлениями об Андроновской Бронзе, и даже с этих позиций городища и могильники Страны Городов представляются необычно яркими и богатыми. При этом археологи никак не объясняют самое яркое и необычное свойство ее памятников – сложную конструкцию сооружений и неочевидную мотивацию выбора места для них. Если учесть все обстоятельства, то следует признать, что перед нами экстраординарный исторический феномен, стандартный подход к исследованию которого будет малопродуктивен. Оседлым скотоводам нет нужды обременять себя столь чудовищно дорогой недвижимостью. Основное назначение и цель изощренного конструирования загадочны. В отношении к этой загадке и пролегает граница между историками и исследователями. Слово "историк" переводится с древнегреческого как "исследователь", но разница существенна.

Загадочное очарование или очаровательная загадочность "городищ" особенно хорошо чувствуются при взгляде сверху, с самолета или, проще, на аэрофотоснимке. Очарование Аркаимом со временем не проходит. За прошедшие годы удалось открыть множество удивительных тайн этих древних сооружений, но самые главные, как всегда, еще впереди.

Итак, складывается весьма противоречивая картина. С одной стороны, мы видим на Аркаиме и Синташте дома, близкие между собой не только по конструкции и размерам, но, похоже, и по оформлению интерьера. Довольно стандартный набор вещей в могилах и лишь отдельные престижные предметы. Кажется, они не нарушают впечатления социального единства общества и традиций первобытного равенства.

С другой стороны, мощные оборонительные сооружения и особая, я бы сказал, изощренная защищенность центра. Разительное отличие в размерах могильных ям, в количестве помещаемых в них вещей и жертвенных животных. Особая сложность центральных надмогильных конструкций при предельной простоте периферийных.

Очевидно, что в противоречивости этой картины отражены реалии аркаимского общества. При общем росте богатств происходит их неравномерное распределение. Однако зарождающиеся элементы частной собственности сталкиваются с традициями уравнительного распределения произведенного продукта. Думаю, что на материалах Синташты и Аркаима можно проследить борьбу социальных противоречий между отдельными общинами, между общинами и отдельными семьями и даже внутри отдельных семей.

В качестве примера информативности археологического источника приведу некоторые интересные детали, зафиксированные в строительных конструкциях поселения Аркаим.

По содержанию грунтовой забутовки на отдельных участках оборонительной стены и некоторым отличиям в технических приемах (например, размеры и форма земляных блоков и "кирпичей") совершенно очевидно, что стены строились не каким-то одним выбранным или назначенным коллективом мастеров по всему периметру от начала и до конца. Каждый отрезок стены, примыкающий к дому, строился жителями этого дома. Точно так же "узким" семейным коллективом строился внутренний ливневый ров, а следовательно, и участок круговой улицы с деревянной мостовой. Разбирая план поселения, интересно наблюдать, как "хозяин" того или иного дома старался выкроить себе больший участок для семейного дворика в ущерб ширине общественной улицы, словно какой-то изворотливый дачник наших дней.

В процессе раскопок достаточно легко улавливаются некоторые технические и планиграфические особенности не только отдельных домов, но, в целом, каждого отдельного сектора. Все это приводит к убеждению, что в строительных работах на Аркаиме в качестве самой нижней (археологически фиксируемой) исполнительной ячейки выступает большесемейная община, будущая "хозяйка" сооружаемого дома. Объединение большесемейных общин, проживающих в секторе, полностью отвечало за строительство и, вероятно, за поддержание в порядке участка круговой улицы и всего комплекса фортификационных сооружений, связанных с сектором.

Яркая индивидуализация строительной деятельности на уровне семейных общин должна была проходить на фоне централизованных требований к выполнению сложнейшего архитектурного замысла. Планировочная схема Аркаима, вероятно, создавалась и уточнялась многими поколениями людей – служителями культов, которые наблюдали за движениями небесных светил и определяли основные реперы так называемой пригоризонтной астрономии. Архитектурная реализация выявленных астрономических направлений, соблюдение обязательных для всего комплекса сооружений технических норм и правил – это, как и многое другое, требовало централизации власти. Центральная власть обеспечивала прочное организационное единство, которое ярко проявилось в сочетании индивидуальных (семейных) и коллективных интересов, реализованных в фортификационном строительстве.

Учитывая это, можно предположить, что в аркаимском обществе только начался процесс классообразования. Здесь впервые появились возможности перераспределения средств существования (их излишков) через обмен и общественное разделение труда. Аркаим был именно тем центром, на базе которого концентрировался и перераспределялся натуральный прибавочный продукт, организовывалась жизнедеятельность всего социально-хозяйственного и культурного организма.

Вопросы происхождения любой археологической культуры всегда относятся к наиболее сложным. Поиски истоков яркой и многогранной культуры Аркаима и Синташты только подтверждают это правило.

На уровне наших сегодняшних знаний можно уверенно говорить, что основным компонентом в ее сложении было абашевское население и какая-то часть полтавкинских (катакомбных) племен, которые к ХVIII в. до н. э. из более западных районов переместились к восточным склонам Уральских гор и степным просторам Зауральского пенеплена. К началу II тысячелетия до н. э. на этой территории проживали очень немногочисленные группы людей. Это были потомки местного энеолитического населения, пережившего расцвет и кризис оригинального хозяйства ботайского (терсекского) типа, которое базировалось на охоте на диких лошадей и скотоводстве (коневодстве).

Не исключено, что в формировании "синташты" приняли участие некоторые группы западно-сибирского населения ранней бронзы, в том числе племена недавно открытой ташковской культуры. На востоке ареала, в Приишимье, несомненно влияние кротовских племен. Последнее, вероятно, определило разделение урало-казахстанской степной культуры на два варианта – петровский и синташтинский.

Все вышеперечисленное отражает, в основном, керамические традиции "синташты" и "петровки", объясняет возникновение тех или иных форм глиняной посуды и элементов ее орнаментации. Однако за пределами объяснений остаются многочисленные и важные компоненты материальной культуры.

Откуда были заимствованы традиции грунтовой (глинобитной) архитектуры? Могли ли они сложиться на местной основе в условиях относительно влажного климата степей и лесостепей?

Как складывались традиции круговой планировки? Есть ли какая-то генетическая связь между круглыми поселениями Балканского региона IV-III тысячелетий до н. э. с кольцевыми сооружениями Аркаима?

Почему не удается проследить эволюцию боевых колесниц? Связано ли это со спецификой материала (дерево) и его плохой сохранностью в погребальных камерах, или колесница была заимствована населением Урало-Казахстанских степей в готовом виде откуда-то со стороны?

Бесконечное множество вопросов. И все без ответа.

Ясно одно, что хозяйство производящего типа в той форме, в которой оно функционировало на Аркаиме, не могло сложиться без мощных импульсов южных культур и южных цивилизаций. Импульсов либо прямых, либо очень опосредованных.

Каковы исторические судьбы населения "Страны городов"? Специалисты убедительно показали, что синташтинцы приняли самое активное участие в формировании срубной культуры Приуралья и Поволжья. К концу XVI в. до н. э. под натиском своих восточных соседей и почти кровных родственников – петровских племен – они были вынуждены оставить восточные склоны Урала и уши на запад, на прародину своих культурных предков-абашевцев.

Могильники синташтинцев известны в настоящее время на Волге и на Дону. Активная экспансия синташтинцев в западном направлении зафиксирована в культуре многоваликовой керамики, которая занимает территорию степной Украины. Далее на запад она прослеживается на археологических памятниках Румынии. Показательна близость могильников Аркаима и Синташты с шахтными гробницами Микен XVI в. до н. э. Уже неоднократно отмечалось наличие в степной Евразии многочисленных предметов, несущих на себе микенское влияние. Можно проследить движение некоторых общих элементов культуры с востока на запад, и, позднее, с запада на восток. Вероятно, одна из миграционных культурных волн, связывающая Балканы и Урал, проходила через Кавказ. Лингвисты и историки приводят убедительные параллели в хеттском, древнеиндийском, крито-микенском и армянском языках и указывают на время их активных контактов – первая половина – середина II тысячелетия до н. э.

В качестве рабочей гипотезы правомерно отождествлять "петровчан" с древними иранцами, а "синташтинцев" с протоиндийцами, которые к XVI в. до н. э. покинули свою родину и ушли в Переднюю Азию, а затем в Индию.

Новые открытия в Урало-Ишимском междуречье заново со всей остротой поставили вопросы об истоках ранней городской культуры. Они вскрывают новые грани тех глубинных пластов истории, в недрах которых зрели предпосылки перехода к цивилизации. Цивилизация в Урало-Казахстанских степях не состоялась. На то был целый комплекс причин, прежде всего, экологического характера. Петровско-синташтинские памятники свидетельствуют о том, что степные народы не стояли в стороне от генеральной линии развития человеческих обществ. В сложных для деятельности людей условиях степных экосистем формировались уникальные материальные и духовные ценности. Духовная мощь и новые идеи, рожденные в степи, реализовались в дальнейшем в самых высоких достижениях человеческой культуры, но уже в других временных измерениях или на других территориях Ойкумены.